Сновидица и тень. Хроники смотрителей - Юлия Дэйкина

Я вопросительно приподняла бровь, дав знать своему собеседнику, что слыхом не слыхивала ни о каких смотрителях. Он уловил мое движение и устало выдохнул.

— Думаю, нам стоит прерваться ненадолго. Мне нужно подумать, как проще донести до тебя информацию. — пробормотал он и замолчал, уставившись в одну точку. Я и сама была рада перерыву. Все то, о чем поведал мне возрожденный бог, невозможно было найти ни в одной книге. А посему эта информация нуждалась в осмыслении и последующем принятии ее на веру.

Остаток дня мы провели в молчании, думая каждый о своем. Но рядом с Миртаном оказалось на удивление комфортно даже в полной тишине. Наверное, свою роль сыграла моя уверенность в том, что в нем все еще жил мой Огонек. И я неосознанно вела себя с ним так же, как с моим духом. Конечно, привычная внешность Миртана с новым содержанием немного смущала. В особенности мне не давало покоя полностью поменявшаяся манера держаться, а с ней и жесты и даже выражение глаз. Но не скажу, что перемены были критичными или в худшую сторону. Он вел себя более свободно и непринужденно. И там, где Миртан угрюмо молчал или смущался, его новая версия себя не сдерживала.

Заговорили мы лишь к ужину, когда мой спутник одним щелчком пальцев разжег костер из совершенно сырых дров. Я тут же протянула руки к теплу и зябко поежилась. На севере все еще стояла ранняя весна. Было сыро и холодно, дороги раскисли, а кое-где все еще лежал снег. Миртан тут же уселся рядом и без лишних слов обнял меня за плечи, делясь собственным теплом. При этом лицо его было настолько задумчиво-отстраненным, что я не заподозрила ни намека на романтический подтекст.

В теплых, крепких объятиях было настолько хорошо, что уже через несколько минут я начала клевать носом и сама не заметила, как очутилась в Гипносе. Миртана рядом не было, а значит спать он не собирался. Оставалось только надеяться, что он уложит меня не на сырую землю, а хотя-бы на одеяло у костра. Хорошо было бы проверить, но просыпаться совершенно не хотелось. Недолго думая, я тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли и с удовольствием окунулась в беззаботную ночную жизнь мира снов.

На следующий день Миртан все же соизволил рассказать о смотрителях. Насколько я поняла, между мирами, составляющими собой сущее, существует организация, которая присматривает за порядком вещей. Создатели часто погибают, либо бросают свои детища и тогда на замену им приходят смотрители, обеспечивающие нормальное развитие мира. Зачастую достаточно одного. Но в наш мир в связи с угрозой пустоты, отправилось сразу пятеро. Феор, Кирара, Руторк, Лаинни и Тиар собрались вместе и с помощью Никона — создателя этого мира, вытеснили пустоту и запечатали мир от внешнего воздействия. Правда, не обошлось без жертв. Никон отдал жизнь, чтобы наполнить барьер силой. Но вместе с этим не смог правильно распределить энергию и нечаянно разделил миры духов и живых. Так появился Гипнос, а эльфы утратили свое бессмертие. Смотрители же остались управлять миром.

После пространного рассказа, затянувшегося почти не целый день, он так и не захотел объяснить мне свою природу. Сказал лишь что смотрителем может стать любой житель любого мира, который подойдет им по неким параметрам, а затем пройдет длительное обучение и получит новое имя. Радовало одно — смотрители не были богами в полной мере, а значит справиться с Кирарой будет проще, чем казалось.

Ночь мы провели в том же режиме, а весь последующий день в молчании. Меня такое положение дел устраивало, но мой спутник казался настолько уставшим, что выпрашивать у него продолжение рассказа казалось верхом садизма.

Наконец, когда он чуть не свалился с лошади, я не выдержала и чуть ли ни пинками отправила его спать. Может быть, будучи бессмертным, он и мог не спать неделями, но сейчас все изменилось и в еде, воде и сне он нуждался, как любой из нас. Только вот заснуть он никак не мог. Рассказ о прошлом, похоже, разбередил старые раны и здесь я ничем не могла помочь. Ничем, кроме одного…

— Не спится? — поинтересовалась я, подсаживаясь к Миртану, в который раз подскочившему на импровизированной лежанке из хвороста и толстого шерстяного одеяла.

В ответ он лишь угрюмо помотал головой, сел и уткнулся лбом в колени. Отчасти мне было его жаль. Мало кто мог бы справиться с такой прорвой воспоминаний, как добрых, так и ужасных. Я осторожно положила руку на затянутое в черную кожу плечо, дрогнувшее под моими пальцами.

— Тебе станет легче, если расскажешь о том, что тебя гнетет. — проговорила я и тут же отшатнулась от гневного черного взгляда.

— Легче? — прошипел он в своей неподражаемой манере, — Думаешь мне полегчает от вида презрения на твоем лице?! Или, что еще хуже, страха?!

— Да с чего ты взял, что я стану тебя презирать? — взорвалась я, — Думаешь ты единственный, кто наделал в жизни кучу ошибок?!

— Не единственный… — отчаянно прошептал он, — но мои ошибки имели ужасные последствия! И я хочу еще хоть немного побыть рядом с тобой, прежде чем ты прогонишь меня прочь… Предки! Лучше бы я ничего не помнил!

Я глубоко вдохнула, чтобы подавить навернувшиеся на глаза слезы. Он боялся утратить мое доверие, боялся настолько, что позволил отчаянию захватить власть над разумом. Это было так непохоже на холодного Миртана и так напоминало чувствительного Огонька! Наверное, именно в этот момент я поняла, что никогда и ни за что не прогоню его. Да и как прогнать кого-то настолько близкого, что ощущаешь его частью себя самой?!

Я снова положила руку на его плечо, только на этот раз более уверенно. Вторая рука мягко накрыла его ладонь.

— Феор, — впервые позвала я его по-новому для себя имени, — Расскажи мне все, и я обещаю, что ни в коем случае не прогоню тебя и не перестану тебе верить.

Обсидиановые глаза тут же подозрительно уставились на меня из-под приподнятых бровей. Какое-то время он молча изучал мое лицо, будто проверяя действительно ли я верю в сказанное. А затем заговорил, так и не оторвав от меня взгляда.

— Когда мы осознали, что создатель мира мертв, то поняли, что управлять миром живых и Гипносом теперь предстоит нам. В конце концов, таковым было наше призвание. И вот, распределив обязанности, мы приступили к работе. Кирара занялась военным делом, я — наукой, Руторк миром животных, Лаинни — растений, а Тиар погодой. Мы создали ключи, чтобы беспрепятственно перемещаться между двумя мирами. Один из них был отдан Шеленару — сыну Никона, новому правителю эльфов.

— Стоп! — резко перебила я, — Что значит сыну Никона?! Ты хочешь сказать, что Шеленар, мой дед, был сыном создателя этого мира?!

— Да, а ты его правнучка, — буднично заметил мой собеседник и я почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. — Получается, ты получила в наследство не только Тиаммаран, но и весь мир!

Я спешно спрятала лицо в ладони. Новая информация все никак не хотела укладываться в голове, сколь бы сильно я не терла лоб и не теребила волосы. Мой собеседник напряженно ждал, пока я переварю услышанное, хоть на его губах то и дело мелькала умиленная ухмылка. Наконец, плюнув на бегущие по спине мурашки, я соорудила на лице серьезное выражение и попросила Феора продолжать. К нему тут же вернулось угрюмое настроение, а кулаки судорожно сжались, выдавая крайнюю степень волнения.